Ночь обещала быть спокойной. Эва засыпала с мыслью, что рано утром снова идти на работу, после нужно вновь попытаться добраться до Александры Уэст и, наконец, в полном разочаровании о том, что последнего не случилось вернуться домой, чтобы залезть под теплое одеяло. В сентябре, казалось бы, не должно было быть так холодно, чтобы спать под ватным одеялом времен пробабки, но погода твердила обратное. Она сходила с ума, заставляя то идти снег и покрывать улицы чуть ли не сугробами, то светить солнце и делать лишь одного – оказаться на берегу океана, на пляже и в купальнике. К несчастью, работа не позволяла отправиться, куда подальше из Уэстбрука, а карантин лишь сводил возможность «побега» к нулю.

Зато карантин не помог избежать того, что Эва будет спать на диване Валентайна. Подобно подростку она ушла из родительского дома лишь бы не докучать младшим брату и сестре своими поучениями. И если Вивьен еще была не против выслушать нотацию, даже принять ее, то Кристофер делал все в точности до наоборот. Общение с ним не ладилось совершенно, даже напоминая то, чем помогала – он вел себя как гордый гавнюк, которого в детстве не били. И ведь, правда, не били. Родители были слишком ласковыми и добрыми, грозное слово отца вставленное во время ужина не вызывало желания обидеться, скорее проигнорировать. Для таких детей как Крис, мистер и миссис Бейкер были слишком вежливыми. Периодически они напоминали Эве тех аристократов, что все свои истерики, ярость и гнев прячут за маской спокойствия. Вряд ли они знали, что происходило с их сыном, да и дочерями. Не хотели замечать и разочаровываться? Скорее всего, ведь даже развод Эванджелин не заставил их и поморщиться, было сказано лишь: «ты можешь вернуться, если захочешь и жить с нами». Она и вернулась, чтобы позже оказаться на этом самом диване, под одеялом с не самой удобной подушкой, в берлоге самого злого зверя всея города – Джейсона Валентайна.

С мыслями о том, сколько всего предстоит сделать завтра, Эв провалилась в сон. Настенные часы отбивали привычный ритм, когда тишину разорвал телефонный звонок. Бейкер лишь приоткрыла один глаз, спустила руку с дивана и нащупала свой iphone, на экране высветилось имя местного детектива, старого знакомого, с которым она раньше работала в паре. Она всегда отвечала на его звонки, но сейчас безумно хотелось закрыть глаза и вернуться ко сну, чувство совести, конечно же, не позволило:

- Да? Что-то случилось? Сколько время и почему ты звонишь так поздно? – шепчет она в микрофон телефона быстро и частично проглатывает слоги слов.
- Доброй ночи, Эв. Извини, что разбудил, но по старой дружбе решил, что должен это сделать. Тут твоего сорванца привели.
Бейкер на секунду зависла, она приподнялась с дивана, опираясь на его спинку и отложила телефон, чтобы потереть глаза. Нужно было осознать услышанное и прийти в себя.
- Так, - телефон снова в руках, у уха. – Ты говоришь, что мой брат сейчас в участке?
- За решеткой, - поправил ее бывший напарник, а на фоне раздался голос Кристофера с криком о том, что с ним сидит какой-то придурок.
- Что он сделал? Нарисовал на здании мэрии огромный фаллический символ? Не перевел бабушку через дорогу? Снова поджег туалетную кабинку, но теперь в колледже?
- Скажем так, он был пойман на грабеже магазина комиксов Дэвиса, - Эва хлопает ладонью по лбу. – Тебе стоит приехать, отдам его на растерзание, детектив.
- Надеюсь, Дэвис не захочет открывать дело и мы это замнем.

Ее брат идиот. Владелец магазина – еще хуже. Бейкер собирается впопыхах, закрывает дверь на доверенный ей Валентайном ключ и думает, что не сможет договориться с тем, чья собственность пострадала от рук младшего Бейкера. Дорога до участка отнимает у нее полчаса, а прямо возле дверей встречает тот самый Дэвис. Он курит возле урны, нервно сбрасывает пепел, а когда замечает Эванджелин, начинает яростно орать.

- Заткнись, пожалуйста, - бурчит под нос детектив, чья задница практически горит из-за происходящего.
Она заходит в участок и кивает офицеру, который улыбается чуть шире, чем следовало бы. А после выдает то, от чего челюсть Эвы чуть ли не звоном падает на пол.

- Ваш сын во второй камере, детектив Бейкер. Я посадил его с пьяницей, но больше свободных камер не было, простите, - женщина вздрагивает и пристально смотрит на офицера.

Кажется, ей только что приписали нерадивого ребенка с криминальными наклонностями. Бейкер даже не отвечает на слова младшего по званию и идет дальше, петляя по коридорам. Подмечает у дверей бывшего напарника, кидает ему «Снова здравствуйте» и заворачивает ко второй камере. Брат ее выглядит просто восхитительно, невольно она даже залюбовалась картиной блюющего бомжа и вжавшегося в прутья клетки Криса. Могла ли она приехать раньше? Нет, ее оповестили гораздо позже того момента, когда привели его.

- И я рада видеть тебя, - она поправляет волосы, поворачивается к стоящему у стены офицеру и добавляет: - В комнату допроса выведите его.

Офицер отлипает от стены, открывает ключами местный обезьянник, который пахнет алкоголем и рвотой. Бейкер на самом деле не тревожит этот запах, она проработала в этом месте достаточно долго, чтобы привыкнуть, запах морга – будет похуже. Мужчина вытягивает из камеры Кристофера и со свойственной всем копам ловкостью цепляет на него наручники. До комнаты допроса всего десять шагов, участок не большой. Когда они все вместе заходят туда, с Криса снимают наручники, Эва усаживает его за стол, сама же усаживается напротив.

- Сэкономим время? Ты точно не пришел ко мне в гости после того, как я ушла из дома. Что произошло и кто с тобой был?